Так считает Альфред Молина, который с одинаковым успехом играет в театре, кино и на телевидении. Несмотря на роли в таких известных фильмах, как «Ночи в стиле буги» и «Шоколад», а также в спектакле «Искусство», номинированном на высшую бродвейскую премию «Тони», актера действительно не узнают на улице.

Молина - из редкой породы актеров, которые растворяются в ролях, превращаясь в своих героев. Но Молина не только актер. Получив профессиональное образование в Великобритании, он передает свои знания ученикам в театральной лаборатории Circus Theatricals в Лос-Анджелесе, где является и постоянным преподавателем, и актером. В 2003 году 50-летний актер сыграл на лос-анджелесской сцене две роли - Лопахина в «Вишневом саде» и герцога Букингемского в «Ричарде III».

Альфред Молина снимается в кино более 20 лет. Он впервые засветился на большом экране в эпизоде фильма «В поисках затерянного ковчега» (1981) Стивена Спилберга, а в середине 80-х прославился в фильмах «Письмо Брежневу» (роль советского моряка) и «Навостри уши» (роль любовника писателя Джо Ортона).

В нынешнем сезоне Молине досталась роль его жизни: он сыграл художника Диего Риверу в фильме «Фрида». Прославленный художник Диего Ривера остался в памяти американцев как коммунист, донжуан и скандалист. И хотя формально фильм посвящен его жене, мексиканской художнице Фриде Кало, в центре «Фриды» - взаимоотношения героини с мужем.

Альфред Молина охотно поделился с Back Stage West своими соображениями о работе над ролью реальной исторической личности, о трудностях, с которыми приходится сталкиваться любителям театра в Лос-Анджелесе, о том, как он обучает своих студентов, и о других проблемах.

Back Stage West: Было бы интересно узнать, как вы подходите к работе над ролью такого исторического персонажа, как Диего Ривера. Какие трудности вас подстерегали, какие препятствия вам приходилось преодолевать?

Альфред Молина: Мне и раньше доводилось играть исторических персонажей. Во всех случаях специфика работы одинакова. Когда играешь реального человека, главное - не потерять оригинал, если можно так выразиться. Нужно помнить об ответственности по отношению к этому человеку. Иногда приходится становиться настоящим детективом, заниматься кропотливыми исследованиями, чтобы создать объективный портрет и сказать правду. Обычно актер играет не только персонаж, но и свое мнение о нем.

Но в случае с реальной личностью такая «редакторская правка» неуместна. И ни в коем случае нельзя позволить, чтобы зрители увидели твои «домашние заготовки». Все, что ты собрал во время своих исследований, должно раствориться в игре. Иногда тебя выручает что-то невероятно простое и банальное. Какая-то мелкая деталь иногда говорит о герое гораздо больше, чем длинные монологи-объяснения. Иногда важно понять, как держится персонаж, как он говорит. Иногда достаточно крохотной детали - например, как он держит нож и вилку. Эта деталь помогает зрителю проникнуть в его мир.

- Нашли ли вы такую деталь, когда работали над ролью Риверы?

- В случае с Диего я начал с чисто технических аспектов. Так, например, мне пришлось набрать дополнительный вес. Я сбрил часть волос со лба, чтобы он казался более высоким. Экспериментировал с гримерами, искал правильную форму носа - у Риверы был более мясистый нос, чем у меня. После того как я нашел его внешность, мне показалось, что мне удалось проникнуть в сущность Риверы: большой, экспансивный человек, который изначально был крупнее жизни. И он не извиняется за то, что он крупнее всех, кто его окружает.

Он словно бы говорит: «Да, я большой, толстый, огромный, и мне очень удобно быть таким». Он купается в своей огромности и монументальности, наслаждается ею. Это, конечно, не означает, что я играл всего лишь довольного собой толстяка. Но мне было важно показать, что таково его отношение к жизни, таким он преподносит себя в богемной среде интеллектуалов, старательно демонстрирующих свое разочарование в жизни.

- Вы снимались в нескольких ситкомах: ранее - в «Дамском угоднике» (Ladies Man), а сейчас - в «Брэме и Алисе». Вас не сердит то, что вы стали знамениты благодаря телевизионным ролям, в то время как более серьезная ваша работа словно бы отодвинута в сторону. Зрители говорят о вас: «Ах, этот парень играл на телевидении», - и не знают о ваших театральных достижениях...

- Я не чувствую себя униженным из-за того, что прославился на телевидении. Мне не хочется восклицать: «А как же великие фильмы, в которых я снимался? А великие пьесы, в которых я играл?» Каждый медиум имеет свои правила игры, свои ритуалы, свою дисциплину и свои условности.

Мне кажется, что актер может чувствовать себя униженным только в том случае, если занимается чем-то, что ему не нравится. Если он не любит ТВ, а его хвалят за телевизионные роли - это, конечно, обидно. Но я смотрю на телевидение как на один из способов заниматься своим ремеслом. Ведь то, чем мы занимаемся, - ремесло. Ваше издание Back Stage West имеет подзаголовок The Actors Trade Paper, и это совершенно верно. Мы приходим на биржу актерского труда и предлагаем свои услуги.

Мы занимаемся своим ремеслом и делаем это в разных областях. Ты можешь стать актером на радио, причем не просто актером, а актером, отвечающим за звуковые эффекты. И если ты делаешь это лучше всех, если тебе нравится твоя работа и ты вкладываешь в нее сердце и душу - ты ничем не хуже Лоренса Оливье. Главное - любить свою работу и гордиться ею.

- Вашими учителями актерского мастерства были Джеффри Ричмонд и Мартин Корбетт. Чему они вас научили?

- Мартин Корбетт преподавал английский в моей школе. Мне было 11 лет, я хотел стать актером, но никто не относился к моему увлечению всерьез. Родители гладили меня по голове и говорили: «Ничего, это со временем пройдет», - словно я был чем-то болен. Мартин Корбетт был первым человеком, который со всей серьезностью отнесся к моим мечтам. Он сказал мне: «Ты хочешь стать актером? Но это очень тяжелая работа. Тебе придется делать это, тебе придется делать то. Актерское мастерство не придет само собой». Когда он произнес эти слова, я увидел свет в конце тоннеля...

Примерно в те же годы я впервые увидел, как играют настоящие актеры, такие, как Энтони Хопкинс. Когда я учился в школе, Хопкинс играл в лондонском Национальном театре. Я видел его в нескольких постановках в середине 70-х годов, и он выглядел на сцене обычным человеком, таким же, как те люди, которые ходят по улицам. Это было удивительно - я увидел великого актера, который не был похож на кинозвезду. И я подумал: «Этого могут добиться и такие, как я!» Мой отец работал официантом. Мама была горничной в отеле. Для меня это открытие было подобно удару молнии.

Джеффри помогал мне в школе драмы. Он дал мне много полезных советов, объяснил, как и что происходит в мире театра, в мире шоу-бизнеса. Мне кажется, что наставник - это как раз такой человек, который помогает тебе сориентироваться в жизни. В нем не должно быть ничего загадочного и возвышенного.

- Вы много раз советовали молодым лос-анджелесским актерам уехать из Лос-Анджелеса и найти место, где есть серьезная театральная культура. Изменилось ли что-нибудь после того, как вы основали в Лос-Анджелесе театральную лабораторию Circus Theatricals? И есть ли у Лос-Анджелеса шанс превратиться в город с театральными традициями?

- В Лос-Анджелесе много замечательных театральных трупп. Но большинство актеров, которые работают в лос-анджелесском театре, обычно зарабатывают деньги либо в кино, либо на телевидении. 17-летнему начинающему актеру, который только что закончил школу и хочет работать в театре, придется туго. В большинстве театров работать приходится бесплатно. Большинство постановок осуществляется исключительно для удовлетворения творческих амбиций.

Актер, работающий в театре, должен заранее смириться с тем, что деньги придется зарабатывать где-то еще. Поэтому гораздо лучше поехать на Восточное побережье или поработать в региональных театральных труппах. В крайнем случае можно вступить в труппу на несколько месяцев, сыграть в двух-трех постановках, оценить свои силы, поучиться ремеслу. В Лос-Анджелесе почему-то не прививается театральная культура. Здесь нет достаточного количества людей, желающих ходить в театры, и соответственно нет постоянных актерских трупп, выпускающих спектакль за спектаклем, нет традиций, нет чувства преемственности.

Разумеется, я не хочу сказать, что, если вы интересуетесь театром, Лос-Анджелес вам противопоказан. В этом городе много талантливых и трудолюбивых актеров, режиссеров, продюсеров, которые пытаются превратить Лос-Анджелес в театральный центр. Но они словно бы гребут против очень сильного течения, и трудно сказать, в какую сторону их сейчас сносит.

- Недавно, выступая на местной театральной конференции, вы рассказали забавную историю: когда вы впервые приехали в Лос-Анджелес, то сказали вашему агенту, что хотите играть в театре. А он ответил: «Зачем оповещать всех о том, что у тебя нет работы?» Ваш агент по-прежнему считает, что театр - удел безработных актеров?

- Нет, сегодня агенты начинают понимать, что театр очень важен для совершенствования актерского мастерства. Сейчас они не возражают, когда ты делаешь карьеру в кино или на ТВ, но при этом позволяешь себе сыграть в течение года в одной пьесе. Наверное, недалекий агент по-прежнему говорит своим клиентам-актерам, что игра в театре - это глупость, потому что актер получает там семь долларов за вечер. Но я никогда не работаю с такими агентами.

- Вы постоянно преподаете молодежи актерское мастерство. Какой совет вы хотели бы дать всем молодым актерам?

- Мне трудно сказать что-то такое, что подошло бы всем без исключения. Мне кажется, что сегодняшней молодежи вообще намного труднее, чем нашему поколению.

- Почему?

- Шоу-бизнес сильно изменился. Сейчас гораздо больше внимания уделяется внешней стороне. Все молодые актеры и особенно актрисы должны выглядеть одинаково. Создается целое поколение исполнителей, которые одинаково выглядят и одинаково играют. Индивидуальность выжигается каленым железом.

И поэтому в моменты эмоционального кризиса героев все актеры начинают одинаково бормотать что-то себе под нос, потому что всем им говорили: «Будьте как в жизни». Но то, что они делают, - это не «как в жизни», это усредненное представление о том, как бывает в жизни. И это ужасно обидно, потому что актеров нужно поощрять в их стремлении быть особенными.